Владимир Путин предал анафеме Владимира Ленина
НВ публикует сегодня отрывок новой книги Павла Казарина «Дикий Запад Восточной Европы»
Мол, именно Ленин заложил те внутренние границы, по которым 70 лет спустя распадется Советский Союз.
Обитателя мавзолея принято ругать за национальную политику и объявлять примером недальновидности.
Распад Российской Империи сопровождался ростом национального самосознания окраин. Все потому, что политика империи была дискриминационной.
Например, с 1889 года мусульманин, получивший диплом юриста, мог вступить в коллегию адвокатов только после получения специального разрешения министра юстиции.
В воинских частях доля шведов, немцев, финнов, латышей, эстонцев, армян и финнов не должна была превышать 20% от общего числа офицеров.
В те же годы были установлены квоты для евреев в университетах и русифицировались католические храмы Беларуси.
В результате, когда имперский кляп ослаб — начали звучать те голоса, которые Санкт-Петербург прежде старался заглушить.
Когда большевики начали из фрагментов восстанавливать империю — эта новая реальность дала о себе знать.
Им пришлось воевать не только на классовом фронте — оказалось, что центральной власти противостоят еще и национальные идентичности.
Те самые, которые восприняли крах Российской Империи как возможность для создания национальных государств.
Ленин был вполне рационален. Национальная политика большевиков была продиктована стремлением выбить почву из-под ног у «национальных сепаратистов».
Мол, зачем вам национальная независимость, если Советский Союз готов предоставить все необходимое, включая язык и культуру?
Большевики не создавали национальные республики. Они лишь согласились с их фактическим появлением на карте.
Это был тот необходимый компромисс, который позволил им удержать расползающиеся территории. На смену унитарной империи пришла союзная.
Впрочем, большевикам удалось лишь задержать историческую логику, но не отменить ее. 1991 год вновь запустил процессы, которые в тридцатые годы ХХ века были поставлены на паузу.
Клей рассохся — и страна начала расползаться по швам. Формальные границы стали фактическими. Спящие идентичности начали просыпаться.
И Москва сумела вынести из всего этого урок.
Отныне Кремль последовательно выхолащивает из федеративной идеи любое содержание. В национальных республиках остается все меньше национального.
Да, в конституции той же Удмуртии может быть записано, что это «государство в составе Российской Федерации».
Что «удмуртская нация реализует право на государственную власть на своей исторической территории». Что отнюдь не мешает Москве лишать эти фразы смысла.
В 1926 году в республике проживало 43% русских и 52% удмуртов. Затем в состав Удмуртии передали ряд районов с преобладанием русского населения. Добавьте сюда миграцию и ассимиляцию — в итоге, к 2010-му процентное соотношение стало 62/28. Не в пользу коренного народа.
В 2018 году Кремль отменил обязательное преподавание национальных языков в субъектах федерации. Школьники в Удмуртии, Татарстане, Башкирии и остальных восемнадцати национальных республиках отныне изучают родной язык в том же объеме, что и иностранный.
И эта отмена обязательного изучения родного языка в школах национальных республик выглядит как окончательное решение национального вопроса. Кремль вполне устроит, если все региональное разнообразие будет сведено к фольклорным ансамблям, фестивалям национальной кухни и островкам национального гетто.
Москва воспринимает это как предохранитель на пути повторения событий 1991 года. Если нет национальных идентичностей, то не будет и запроса на самостоятельную государственность.
В своей внутренней политике Кремль претворяет в жизнь то, что пытается навязывать соседям во внешней. И единственное, что защищает Украину от судьбы Удмуртии — это армия и самосознание.
Кулеба исключает особый статус для Донбасса на условиях России
